У фотографов птицы пользуются особой популярностью. Кроме того, что многие пернатые очень красивы, они живут практически повсюду. А что уж говорить о разнообразии видов и форм… При этом фотографировать птиц не так­то просто: с одной стороны, это настоящий спорт, а с другой – сложная наука, ведь фотоохотник, специализирующийся на фотосъемке диких птиц, должен быть еще и специалистоморнитологом.

СУЩЕСТВУЕТ УБЕЖДЕНИЕ,
что для съемки птиц необходимо обзавестись хорошим дорогостоящим телеобъективом. Без сомнения, такой объектив – вещь действительно очень полезная. Но, к сожалению, любой телевик с большим фокусным расстоянием имеет очень небольшую глубину резко изображаемого пространства, тем самым ограничивая творческие возможности фотографа. Хочется сфотографировать птицу красиво и за каким­нибудь интересным занятием или в компании других птиц или животных. Можно снять птицу на фоне ландшафта, в котором она обитает и частью которого является. Другая проблема заключается в том, что «дотянуться» до осторожных пернатых не всегда удается даже с самым сильным телеобъективом. По этой причине многие поколения фотоохотников караулят своих моделей, сидя в укрытиях по несколько часов или даже дней. Некоторые идут на хитрость – вместо длиннофокусных телеобъективов используют мощные телескопы, несмотря на то что технически качественные и художественно интересные снимки получить с помощью телескопов еще труднее.

ЗА РУБЕЖОМ
эту проблему решают иначе – большая часть фотографий «дикой природы» делается в специальных природных парках. Звери и птицы в таких парках почти ручные, и фотографировать легко и приятно. Многие талантливые фотографы живут и работают в таких парках много лет и знают в них каждый уголок. Конечно же, их снимки имеют неоспоримое преимущество по сравнению со снимками заезжих фотографов. У нас в России большинство заповедников закрыто для свободного посещения, в открытых же увидеть диких животных порой даже труднее, чем в соседних охотничьих хозяйствах. Тем не менее, уникальные для фотоохотника ситуации иногда случаются и у нас.

НАПРИМЕР,
на одной из кавказских турбаз я видел выводок лис – милые зверьки выпрашивали подачки у туристов. Одной такой лисе какой­то умник даже умудрился повязать на шею бант. По утрам к этой же турбазе спускались дикие быки – они знали, что их непременно угостят хлебом и солью. К тамошней помойке периодически наведывались горные индейки – улары. Клушицы, альпийские галки и другие горные птицы тоже были завсегдатаями этого гостеприимного места. Браконьеры там не появлялись, поскольку турбаза никогда не пустовала и все животные были на виду у десятков людей.

УДИВИТЕЛЬНУЮ СИТУАЦИЮ
мне пришлось наблюдать и в Краснодарском крае. Там на одной из сельских птицефабрик отсутствовал цех по утилизации. Дохлых кур ежедневно вывозили за территорию, на радость природным «утилизаторам» – огромным орланам белохвостам. Зимой там одновременно собиралось до сорока орланов. Самые наглые из них садились прямо на тракторную тележку, сопровождая аппетитную «похоронную процессию». Между тем, орлан белохвост – одна из самых красивых и самых редких птиц, к тому же он исключительно осторожен.
Думаю, что очень многие европейские фотографы могли только мечтать о подобном «фотосафари». К сожалению, такие ситуации нечасты. Поэтому в отличие от своих зарубежных коллег, российским фотографам приходится искать диких животных самостоятельно и затем, в течение нескольких дней, недель или даже месяцев приучать и готовить их к съемке. Много ли в мире найдется фотографов имеющих возможность все это проделывать за свой собственный счет? Видимо, именно по этой причине в нашей стране так мало фотографов специализирующихся на тематике дикой природы, а отечественные издания и телеэкраны заполняют сюжеты о природе чужих «заморских» стран.

ФОТОГРАФУ,
специализирующемуся на съемке диких животных, очень важно учитывать особенности их восприятия. К примеру, большинство млекопитающих видит мир черно­белым. И им абсолютно безразлично в какого цвета куртку – зеленую или красную – одет фотограф. Зато у большинства из них хорошо развито обоняние и изумительно тонкий слух. Но если фотограф будет в течение долгого времени сидеть тихо и совершенно неподвижно, он имеет шансы остаться незамеченным.

КАКТО НА КАВКАЗЕ,
я шел по лесной тропинке. Вдруг впереди, чуть выше по склону, я услышал какой­то шорох. Я пошел не останавливаясь и вскоре наткнулся на нору, которая, судя по размерам, принадлежала какомуто не очень крупному животному. От норы тянулась едва заметная тропка. Я достал фотокамеру, и прислонившись спиной к стволу дерева, встал рядом с тропой. Через несколько минут я услышал осторожный шорох листьев и увидел шакала. Ничего не подозревая, зверь прошел буквально в двух шагах от моих ног и только подойдя к норе, учуял мои следы. Было видно, что шакал растерялся и не знал, как ему лучше поступить. Несколько минут он ходил вокруг своей норы, чесался, смущенно зевал и оглядывался по сторонам. При этом он не раз смотрел в мою сторону, мы даже встречались с ним глазами, но я стоял неподвижно и шакал меня так и не обнаружил. Лезть в нору он все же не решился и направился назад в лес. Когда он вторично поравнялся со мной, я не удержался и нажал на кнопку фотокамеры. На хлопок зеркала шакал среагировал как на выстрел – подпрыгнул высоко вверх, сделал сальтомортале, упал как подстреленный, но тут же вскочил и мгновенно растворился в зарослях. Будь у меня тогда вместо зеркалки бесшумный компакт, я смог бы, наверное, сделать немало интересных снимков.

В ОТЛИЧИЕ ОТ ЗВЕРЕЙ,
птицы наоборот, не только обладают цветным зрением, но и способны различать невидимые для нас части спектра. Некоторые красители, которые мы традиционно воспринимаем как отличную маскировку, с точки зрения птиц могут в буквальном смысле светиться. Отсюда становится понятным недоумение охотников, когда купленный ими дорогостоящий камуфляж не приносит желаемых результатов. В восприятии птиц образ человека ассоциируется с вертикальной фигурой и специфическими движениями. Поэтому если у вас нет возможности принципиально изменить образ (замаскировавшись, например, под копну соломы), то при работе с птицами лучше использовать ту одежду, в которой вам комфортно. В последнее время в продаже появились оригинальные маскировочные костюмы, сплетенные из свисающих волокон с образным названием – «Леший». Следует, однако, заметить, что наряженного в подобный костюм фотоохотника звери и птицы воспримут как обычного человека. Чего не скажешь о вездесущих грибниках и охотниках, которых встреча с таким «Лешим» наверняка очень развлечет.

ОДНАЖДЫ
при фотографировании сизоворонки я спрятался в большой крапивный мешок. Фотокамера была установлена у гнезда – от нее к мешку я протянул тонкую леску, дергая за которую, собирался получать снимки. Мешок отлично вписался в отвалившиеся от соседнего обрыва земляные глыбы, а через редкую ткань мешковины я мог наблюдать за всем, что происходило вокруг. Но увы, раньше, чем прилетела сизоворонка, в лесу появился дед­грибник. Увидев мой мешок, он замедлил шаг, повертел головой в разные стороны, но все же пошел своей дорогой. Я перевел дух, но не тут­то было – сквозь мешковину я увидел, что мой дед возвращается. Воровато оглядевшись по сторонам, он подкрался к мешку и, открыв от любопытства беззубый рот, заглянул внутрь. В крепких выражениях я сообщил ему все, что накипело. После того, как дед ушел «на полусогнутых» я, было, вознамерился продолжить фотосессию, но вскоре опять услышал голоса – в мою сторону направлялись две женщины с лукошками. Птицу я тогда так и не снял.
Вообще, в пригородных лесах от грибников нет покоя ни птицам, ни фотографам. Замаскировавшись под пенек, я частенько наблюдал, как разные грибники по очереди по много раз обследовали одни и те же места.

ЧТОБЫ ФОТОГРАФИРОВАТЬ
дроздов, слетавшихся к луже на водопой, я улегся в зарослях кустарника. Сверху накрылся куском брезента, засыпал себя сухими листьями и замер. Через некоторое время я услышал сзади осторожные шаги и сразу же понял, что это идет очередной грибник. Дальнейший ход событий был вполне предсказуем – грибник увидит засыпанный листьями кусок брезента, изпод которого выглядывают человеческие ноги.
С перекошенным от ужаса лицом он поднимет полог (можно лишь догадываться о том, что он там ожидает увидеть…). Поэтому, когда шаги грибника замерли, я не стал дожидаться и сам откинул брезент. Прямо передо мной стоял насмерть перепуганный вальдшнеп. Немая сцена продолжалась несколько секунд, после чего вальдшнеп как ошпаренный шарахнулся в сторону.
Было очень обидно – ведь стоило мне чутьчуть повременить, и я мог бы получить очень редкие кадры. Ох уж, эти грибники!

ПТИЦЫ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫ
и обладают отличной памятью. Многие из них способны зрительно оценивать количественные показатели (другими словами, умеют считать!). Это нужно учитывать при фотографировании из укрытий. Если птицы видят, что на их участок пришло два человека, а ушел лишь один (тогда как другой внезапно исчез), они будут вести себя исключительно осторожно. Из­за этого приходится забираться в заранее построенное укрытие либо в сопровождении сразу нескольких человек (есть шанс, что птицы могут сбиться со счета), либо в полной темноте, либо под прикрытием какоголибо большого отвлекающего объекта, например, трактора или автомашины. Учтите, что в точно таком же порядке из укрытия нужно будет и вылезать.

ЛЮБЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ
на своем участке птицы замечают моментально и тут же настораживаются. Один из моих давних учителей Э.Н. Голованова в подобных случаях применяла следующую хитрость – из металлических решеток (наподобие тех, что используются как полки в холодильниках), она складывала укрытие, которое по бокам оплеталось травой. Полученная корзина выставлялась в нужном месте, после чего поставивший ее человек демонстративно уходил. Внезапно появившееся сооружение, конечно же, настораживало птиц, но сквозь редкое плетение растений они ясно видели, что корзина пуста. Спустя некоторое время этот объект воспринимался птицами, уже как неотъемлемая часть ландшафта. После этого внутрь корзины помещалась настоящая съемочная палатка. С точки зрения птиц, на их участке ничего принципиально нового не появилось и установку палатки они воспринимали уже спокойно.

ПУТЕШЕСТВУЯ ПО УСТЮРТУ,
мы встретили в одном из оазисов колонию больших кроншнепов. Птицы вели себя на удивление осторожно – отказывались садиться на гнезда даже тогда, когда мы наблюдали за ними из машины, стоящей в двухстах метрах. В конце концов, с помощью подзорной трубы мы засекли место, где должно было находиться одно из гнезд. Времени у нас не было, и мы использовали следующий прием – из упаковочного картона изготовили небольшое укрытие, которое снаружи оплели наспех сделанной крупноячеистой сеткой. В нее мы вплели траву так, что укрытие стало похожим на куст или на небольшую копну сена.
На машине мы подвезли «копну» поближе к кроншнепам. После этого машина уехала, а я, спрятавшись в укрытии, взял нужные ориентиры и, шагая на корточках, отправился к кроншнепам. Птицы заметили меня, когда до них было еще около километра. Один из кроншнепов взлетел и как бы стороной облетел территорию. Пока он совершал свой маневр, я остановился, но едва кроншнеп повернул обратно, я вновь начал движение. На этот раз кроншнеп опустился неподалеку. Как бы невзначай он обошел меня по кругу, но не обнаружил ничего подозрительного. Едва он взлетел, как я снова начал движение. В конце концов кроншнеп сел в двух метрах от меня (я не удержался и начал его фотографировать). Он еще раз обошел мое укрытие по кругу. На этот момент я замер, и он опять ничего не заметил. Тогда кроншнеп решил схитрить – он сделал вид, что садится в гнездо, распушал перья и стал делать характерные движения, как бы переворачивая воображаемые яйца. Расчет птицы был прост – если в копне действительно скрывается хищник, то в этой ситуации он себя обязательно проявит. Однако я не двинулся с места.
Наконец, кроншнепам все это надоело, и они перестали обращать на меня внимание. В своей передвижной копне я получил возможность беспрепятственно перемещаться по колонии и фотографировать птиц с самых близких расстояний.
Видимо, кроншнепы «рассуждали» так: движущаяся копна имеет явно природное происхождение и какой­либо прямой угрозы она в себе не несет. В копне не прячется хищник. Конечно то, что копна движется – это весьма странно, но мало ли в мире странного, до чего им, кроншнепам, нет никакого дела.

ИМЕЮЩИЕ БОЛЬШОЙ ОПЫТ
общения с птицами могут попробовать приучать их к фотосъемке, используя так называемый метод «фотопастьбы». В этом случае фотограф должен вести себя абсолютно открыто и всячески демонстрировать птицам отсутствие интереса к ним самим и к их потомству. При этом нужно очень точно определять критическую дистанцию вспугивания птицы и в течение достаточно длительного времени (от двух до нескольких дней или даже недель) по мере привыкания птиц сокращать эту дистанцию. Обычно трудности возникают лишь на первых этапах, а через некоторое время поведение птиц резко меняется и они начинают подпускать фотографа на близкое расстояние и даже позволяют использовать студийное оборудование. Другими словами, фотограф может самостоятельно создавать те самые условия, которые сегодня активно используются во многих зарубежных национальных парках. При кажущейся трудоемкости этот путь может быть очень эффективным. Во всяком случае, трудно сказать, что лучше – затратить на съемку осторожной птицы полторы недели и в результате получить возможность снимать интересные жанровые сцены или же годами бегать за этой же птицей с мощным телеобъективом, успевая запечатлеть то хвост, то смаз крыла…
Однако природа есть природа, и фотографу, выбравшему такой способ, следует помнить, что жители лесов и полей могут быть непредсказуемы и опасны. Особенно это относится к крупным млекопитающим, но и птицы, потеряв страх перед человеком, могут совершать на него нападения.

ИЗВЕСТЕН СЛУЧАЙ,
когда самец лебедя шипуна сбил фотографа с резиновой лодки и, вероятно, утопил бы его, не подоспей помощь вовремя. Самец журавля красавки при попытке приблизиться к гнезду однажды нанес мне очень сильный удар в грудь сразу обеими ногами. При этом своими острыми когтями он не только разорвал одежду, но и нанес достаточно глубокие ранения.

ОЧЕНЬ ОПАСНЫМИ
могут становиться некоторые крупные совы – когти у них сродни медвежьим, но гораздо острее. Причем налетают совы обычно сзади и совершенно бесшумно.
Както раз я попытался залезть в гнездо ворона. Самец, вздыбив от злости перья на голове, опустился неподалеку. Я тут же сделал вид, что очень его испугался и ворон это заметил. Началась игра – я дразнил ворона своими попытками приблизиться к гнезду и, когда он подлетал, то я делал вид, что очень его боюсь. Почувствовав себя победителем, ворон осмелел и на следующий день садился уже в двух метрах от меня. В последующие дни эти вороны встречали меня уже за сотни метров от гнезда. При этом сам ворон и его самка старались подлетать ко мне сзади и, опустившись на землю, некоторое время шли за мной пешком. Я двигался плавно и мог снимать птиц с пятишести метров.
Взявшись фотографировать исключительно осторожных черных аистов, я в течение трех дней делал вид, что собираю ягоды. При этом я то периодически приближался к птицам на критическую дистанцию, то снова от них удалялся. Встречаясь взглядом с аистами, я всячески демонстрировал им свое равнодушие, отворачивался и продолжал «собирать ягоды». На третий день, самка аиста довольно свободно подпускала меня к себе на расстояние пятишести метров и оставалась стоять на гнезде, когда я совершенно открыто залезал на соседнее дерево и оказывался от нее на расстоянии не более трех метров. Самец из этой пары вел себя несколько более осторожно.
В качестве более доступной и бюджетной альтернативы телеобъективам можно использовать съемку птиц с помощью скрытых и дистанционно управляемых камер. В принципе, для дистанционного фотографирования диких животных пригодны любые фотокамеры с любыми объективами, в том числе и длиннофокусными. Однако наиболее удобными являются все же компакты. Они относительно дешевы и имеют небольшие размеры. При этом многие современные компакт­камеры оснащены отличными объективами, что позволяет получать снимки неплохого качества.
Неоспоримым преимуществом дистанционных камер является возможность их быстрой установки, казалось бы, в самых недоступных местах – на поверхности земли, под землей (например, в норе), в кроне высокого дерева, на стене крутого обрыва, на поверхности воды, под водой и даже в воздухе (укрепив ее, например, на воздушном змее). Замаскировать скрытую камеру несравненно проще, чем спрятать человека. При этом такая камера в течение многих часов или даже суток, может дожидаться нужного мгновения.

ФОТОГРАФИРУЯ ОРЛОВ
я спрятал компакт в гнездо воробья, устроенное на соседней ветке. Воробьи любят селиться в гнездах крупных хищников – воробей для орла, что муха для ворона – и поймать его трудно и корысти в нем мало. Зато если к хитрым воробьям надумает лезть кошка, то ей придется иметь дело не с воробьями, а с орлом. В другой раз я спрятал камеру в чучело стрепета (получился эдакий «стрепет­фотокорреспондент» с фотоаппаратом на пузе). Чучело было выставлено на стрепетином токовище и прежде, чем разгневанный хозяин тока оторвал чужаку голову, мне удалось сделать несколько кадров.

В ГОРОДСКОМ ПАРКЕ
Кисловодска я нашел дупло крупных и очень красивых птиц – зеленых дятлов. Фотографировать этих птиц обычным способом в парке было невозможно – днем там находились тысячи отдыхающих, каждый из которых считал своим долгом справиться – чего это здесь фотографируют? Узнав, что снимают птицу, люди обычно приходят в восторг, дают массу «полезных» советов, а заодно рассказывают занятные истории из собственной жизни. В подобных условиях продолжать фотографировать птиц – дело безнадежное. Поэтому я пришел в парк еще затемно, быстро укрепил на дереве скрытую фотокамеру и, уже не привлекая внимания людей, мирно «дремал» на лавочке, не забывая при этом косить глаз в сторону заветного дерева и нажимать на пульт всякий раз, когда дятел оказывался в поле зрения объектива. Вечером тем же способом я забрал фотокамеру с уже отснятым материалом.
Однако главное достоинство компактных аппаратов заключается в возможности следить за тем, что в данный момент происходит в поле зрения объектива. Оптическое изображение компакт камеры преобразуется в цифровое и выводится на дисплей. При желании картинку можно легко транслировать на любой удаленный телевизионный монитор. Причем делать это можно как по проводам, так и с помощью специальных беспроводных устройств.
В простейшем случае, для этой цели можно приспособить аппаратуру, применяемую в охранной сигнализации. Посылая импульсные радиосигналы можно менять ориентацию камеры и регулировать фокусное расстояние объектива. И, наконец, исключительно важным свойством цифровых компактов является абсолютная бесшумность их работы. Звуковые сигналы, сопровождающие процесс съемки, в них можно отключить, тогда как что­либо поделать с громко хлопающим зеркалом бывает достаточно трудно. При этом многие осторожные животные реагируют на звук опускающегося зеркала как на выстрел. В подобных случаях использование зеркальных камер становится крайне нежелательным.

СКРЫТУЮ КАМЕРУ
можно настроить и на автономную работу. Для этого объектив скрытой камеры наводится на то место, где по расчетам должно появиться фотографируемое животное. При такой съемке, спуск затвора происходит в результате замыкания электрической цепи от специально устанавливаемого сторожка. Конструкции таких сторожков могут быть самыми разными – от простейших контактных устройств до сложных электронных датчиков, реагирующих на движение или на пересечение птицей пучка инфракрасных лучей. Фотограф в это время может заниматься другими делами. Обычно автономно работающие камеры или, как их часто называют – фотокапканы, устанавливают у заранее выложенной приманки, на тропах, у гнезд и т.п.

ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ
однообразия сюжетов, можно использовать различные виды сторожков. Например, установив приманку у сторожка нажимного действия можно получить фотографию сидящей или кормящейся птицы, а натянув над приманкой растяжку из тончайших нитей, можно запечатлеть птицу в момент ее приземления. Установив сторожок на звериной тропе можно получить фотографию идущей лисицы, а включив «защиту от красных глаз», можно заставить ту же лису за миг до срабатывания затвора посмотреть в объектив. Фактически, при использовании фотокапканов животные фотографируют себя сами. Поэтому если такой «автопортрет» будет недостаточно хорош, всегда есть возможность свалить всю вину на птицу. Дескать, чего же вы хотите, ворона она и есть ворона, какой из нее фотограф?

В РЯДЕ СЛУЧАЕВ
рядом с установленным фотокапканом полезно оставлять записку или какой­либо предупреждающий знак. За многолетнюю практику лично у меня ни разу не было случаев хищения камер и лишь однажды, установленную на самой обочине полевой дороги скрытую камеру сбила проезжавшая ночью машина